Ключевой вопрос, который возникнет по мере дальнейшего обострения международной обстановки, который затронет каждого и который каждому придется индивидуально решать — это вопрос "С кем быть?" С ним напрямую связан другой тяжелый и болезненный вопрос, о предательстве.
Что считать предательством?
Кто является предателем?
Кто предателем не является?
.
Как мы помним, солидаристская, корпоративистская (иногда — фашистская) позиция буржуазного класса состоит в том, что Отечество едино и требует сплочения народа перед лицом надвигающейся опасности. Чем вызвана опасность — второстепенно. Задача выживания нации нивелирует внутренние противоречия, ставит в одну шеренгу волка и овцу, вора и жертву ограбления, барина и крепостных.

"Так завещали предки". Каждая буржуазия (русская, американская, немецкая, британская, японская, китайская) всегда спешит сослаться на исторический пример, связанный с опытом этих самых предков. Причем желательно копать поглубже — аж до языческих корней.

Почему сегодня — на фоне продолжающихся издевательств над памятью о победе Советского Народа в Великой Отечественной — вновь понадобились Бородинская Битва и Атака Мертвецов? Ведь еще недавно землю на Бородинском поле спокойно пилили под дорогие усадьбы, а о крепости Осовец помнили лишь немногочисленные реконструкторы? Потому что это пример того, как на поле боя плечом к плечу смыкаются помещик и крестьянин, капиталист и рабочий, эксплуататор и эксплуатируемый.

Отечество ведь одинаковое у всех? Землица (почва), чай, везде одна? Вроде бы одна. Здесь происходит подлая подмена.

Да, коммунистическая пропаганда использовала культурно-исторические образы прошлого для мобилизации советского народа перед неизбежной войной с империалистами. В ход шло всё, чем можно было бить — в том числе дубина народной войны.

Однако, во-первых, эта дубина не была единственной и главной. Как и партизанское движение, она всегда была оружием вспомогательным, дополнением к рабоче-крестьянской Красной Армии, опиравшейся на социалистический народно-хозяйственный комплекс, общенародную собственность на средства производства и государственное планирование.

Во-вторых, подвиг Ивана Сусанина, Василисы Кожиной или Минина с Пожарским никогда, даже в самые тяжелые моменты 1941-45, не ставился в один ряд с событиями Первой Мировой Империалистической Войны — бессмысленной и кровавой войны между буржуями за интересы буржуев. Никто не каялся перед царем-батюшкой, не мечтал о возвращении помещиков и буржуев. Никто не пытался заменить Кутузовым Чапаева или Мальчиша-Кибальчиша. Зайдите в музей Зои Космодемьянской и вы увидите, что она до последней минуты была комсомолкой — её герои это декабристы, первые красноармейцы.

В-третьих, исторический миф никогда не отменял классовую суть: подчеркивалось, что любой исторический подвиг — подвиг простого народа, а не подвиг аристократии.

Как в бурю гневные барашки,
Среди немецких шишаков
Мелькали белые рубашки,
Бараньи шапки мужиков.
В рубахах стираных нательных,
Тулупы на землю швырнув,
Они бросались в бой смертельный,
Широко ворот распахнув.
Так легче бить врага с размаху,
А коли надо умирать,
Так лучше чистую рубаху
Своею кровью замарать.

Пересмотрите "Александра Невского" Эйзенштейна. Там совершенно четко показана разница между бараньими шапками и барыжье-купеческим сословием, предпочитающим сторговаться с любым неприятелем.

Мы же — воспитанные в советском патриотическом фарватере — не понимаем, что даже сама эта культурно-воспитательная инерция давно приватизирована. Образ "единого народа", словно лошадь, опять взнуздан и поставлен на службу правящему классу. Но разве народ един?

Патриотизм есть. Но это патриотизм чего? Кому принадлежит Родина?

От этого жестокого, болезненного вопроса патриот обычно уходит с помощью нырка в болото идеализма. Дескать, Родина – понятие надклассовое, неконкретное, как эфир. Её нельзя почувствовать и измерить. Особенно чужим аршином. Как с Богом — либо понимаешь и веришь, либо ты безбожник и еретик.

Тут же часто приводится аналогия с матерью. Какая бы ни была — твоя. Обязан защищать.
Обязан. Но если мать вытолкнута на панель, если мать посажена на иглу, обязан ли ты сплотиться вокруг класса-сутенера и класса-наркоторговца в момент, когда им (а следовательно, и матери) угрожают чужеземные сутенеры и чужеземные наркоторговцы?

А ведь любая попытка вернуть матери человеческий облик навлечет на тебя в первую очередь материнское проклятие. Ты предал мать! Нет, ты не предал мать.

Ты понимаешь, что борьба с внешними поработителями всегда начинается с избавления от домашних угнетателей.

Современные барыги паразитируют и на Ледовом Побоище, и на памяти о Сталинградской битве. Используют их в своих интересах, как команду "смирно" на плацу. Важно отменить время, стереть любые исторические и формационные границы между эпохами. Так, будто эпоха Рюрика, Наполеона, Николая-2, Сталина и Путина — это одна и та же же застывшая эпоха. Короче, надевай-ка и ты, брат, баранью шапку.

В такой логике двуглавый орел — это серп и молот. СССР — это Русь. А Русь — это частная собственность. А частная собственность — просто одна из форм, которые может принимать Родина. Картинка один к одному повторяет то, как обращается с историей и патриотизмом украинская буржуазия. Только у них Круты, а у нас Осовец. У них битва при Альме, а у нас Полтава. Когда в воздух поднимаются чепчики, когда вопят: "разгромили Наполеона, разгромим и НАТО", цель надрывного патриотического крика — заглушить, "закричать" голос разума.
.
— Каким образом разгромим?
— Кто персонально разгромит?
— Все ли отправятся громить?
— Кто будет управлять разгромом?
— Откуда возьмутся технологии для разгрома?
— На какой производственной базе разгромим?
.
Надо заметить, точно такие же процессы — приведение масс в возбужденное состояние с помощью "зова прославленных предков" и подготовка "перепоказыванию кузькиной матери" — наблюдаются во всех без исключения империалистических государствах. В США. В Турции. В Германии. В Японии.

Ничего смешного. Происходящее как две капли воды напоминает начало 20 века. Тогда локальные столкновения больших и малых империалистических интересов (англо-бурская война, русско-японская война, серия балканских войн) в сочетании с торговыми войнами и масштабным кризисом всей капиталистической системы подготовили условия для колоссального списания невостребованных человеческих масс, дележа ресурсов, роста военных заказов.

Однако в отличие от 1914-го года, сегодня мир вкатывается в предвоенную полосу без Интернационала, с агонизирующим и вялым международным левым движением. Каждый паразит-пролетариат находится на коротком поводке у своего хозяина. Немецкие карманные "левые" подпевают Бундесверу. Американские "левые" — Пентагону. Турецкие — Эрдогану. Про наших помолчим.

Очевидная вроде бы мысль о том, что войны между народами начинают не народы, а отдельные классы этих народов, сегодня вновь вытеснена на обочину. Ненадолго. Ровно до тех пор, пока очередная сшибка бараньих лбов, простой пересчет кровавых вершков и корешков не заставит миллионы оболваненных людей вернуться к давно доказанным истинам.

Нет монолитных народов, как нет и монолитных отечеств.

Уолл-Стрит и безработное Баффало — это два разных отечества, две разные страны, два разных народа.

Рублевка и Нижний Тагил — это два разных отечества, две разные страны, два разных народа.

Именно поэтому классовая борьба всегда важнее отражения агрессии чужого империализма.

Сначала отечество нужно отобрать у внутренних врагов, и лишь потом защищать его от внешних.

Невозможно защитить внутренних врагов от внешних, а потом отобрать у них отечество.

В 15-м году Ленин пытался втолковать испуганному российскому обывателю, что феодально-буржуазная власть охвачена параличом, что она может только переплюнуть свои же цусимские "достижения". Буржуазия и самодержавие неспособны поступиться классовыми интересами. Они могут только гнать на убой миллионы бедняков и в конечном счёте позорно прос....ть даже собственные тактические успехи.

Отсюда большевистский лозунг — "Превратим войну империалистическую в войну гражданскую!"

Еще раз: отбиться от чужого империалиста можно только отобрав власть и УПРАВЛЕНИЕ НАРОДНЫМ ХОЗЯЙСТВОМ у своего собственного империалиста.

Но в ту же секунду, как это случилось, дубина народного гнева поворачивается к империалисту наружному, внешнему. Становится актуальным другой лозунг: "Все на защиту социалистического отечества! Социалистическое отечество в опасности!"

Впоследствии большевики доказали верность ленинской тактики, устояв под натиском интервентских армий. Чтобы защитить социалистическое отечество, его сначала необходимо завоевать.

.Разумеется, в глазах буржуазии Ленин — предатель.
Но в глазах трудящихся предатель — буржуазия.

Вне классовой системы координат предателями становятся Карл Либкнехт, Роза Люксембург, американский социалист Юджин Деббс, супруги Розенберг и Ким Филби. Но в глазах трудящихся все они — мученики и верные борцы за свои отечества. Просто у них и Кайзера, у них и у президента Вильсона были разные отечества, понимаете?

Представьте себя немцем. С точки зрения фашиста, Эрнст Тельман — предатель. Он предал интересы немецкой крови и немецкой почвы. Интересы сплотившейся вокруг фюрера единой нации. Нации, униженной и мечтающей поквитаться с обидчиками. Нации разделенной. Нации, которой угрожала гибель. Разве не жаль немецких мальчиков, защищавших Немецкий Мир в Мозеле или Данциге?

Однако с точки зрения коммуниста, предатель — это Гитлер, который в интересах Круппов отправил в мясорубку миллионы своих соотечественников.

Генерал Власов — это в первую очередь предатель своего социалистического отечества, перешедший на службу не к немцам вообще, а конкретно к фашистам. К империалистам. К капиталистам. К самым озверевшим буржуям.

И здесь поступок Власова абсолютно синонимичен поступку Горбачёва или Ельцина. Потому Власов совершенно органично вписывается в атмосферу Ельцин-центра.

Да, на войне очень трудно, а иногда практически невозможно, провести грань между фашистом и немцем. Но эта грань существует всегда. Именно об этом свидетельствует памятник Солдату-освободителю в Трептов-парке.

Такая диалектика.

Два. Разных. Отечества.
.
Во всем сказанном нет ни грамма новизны. Как и в том, что буржуи враждующих отечеств абсолютно естественно и закономерно будут стремиться ослабить конкурентов, помогая их домашним коммунистам. Ведь чужие коммунисты — полезные, а со своими всегда можно как-нибудь справиться.
Поэтому американские буржуи — при обострении противоречий с турецкими буржуями — будут помогать турецким коммунистам (или курдским). А российские буржуи будут поддерживать левацкие СМИ, вещающие в США. А украинские буржуи будут готовы подбросить денег на классовую борьбу в России (см. свежее выступление Пономарева).

Но при этом американцы будут перекупать или душить своих коммунистов. Турецкие — своих. Украинские — своих. Российские — своих.

Так было в 1916-м году.
Так происходит и теперь.
.
Новое, пожалуй, заключается в том, что сегодня буржуи обладают более совершенными технологиями убийства. Атомная бомба не разбирается в нюансах классовой борьбы. И если в 1916 несознательный крестьянин или пролетарий могли сказать: "Немец до Урала не дойдет", то сегодняшний условный американец — в случае чего — легко долетит не только до Урала.

Это облегчает буржуазную пропаганду ("не дергайся, все мы в одной лодке") и делает выбор коммуниста мучительно сложным, заставляет изучать мельчайшие подробности международного положения и внутренней обстановки. Никто не поднесет на блюдечке Ресоветизацию, ни "сверху", ни "снизу". Но в то же время базовые условия задачи остаются неизменными.

Выбить оружие из рук буржуазии могут только энергичные и согласованные действия международного пролетариата. Как бы сказочно это ни звучало. Как бы ни были далеки друг от друга японский пролетарий и китайский пролетарий. Украинский пролетарий и русский пролетарий. Чем ничтожнее международная солидарность трудящихся, тем больше крови и страданий потребуется, чтобы восстановить её.

В том же, что наша домашняя буржуазия способна организовать Цусиму и в третий, и в четвертый раз, нет никаких сомнений.

Как нет никаких сомнений в том, что революции не происходят сами собой. Не происходят они по щучьему велению или по желанию самых грамотных и искренних революционеров. Дорогу каждой из них расчищает системный кризис, в тисках которого лопается тугой гнойник накопившихся противоречий. А скальпелем для вскрытия нарыва чаще всего выступает большая война.

Константин Сёмин