Давайте не говорить, как петербуржцы. Ну пожалуйста!

Многабукофф

Приезжие и туристы часто подражают петербургскому сленгу, чтобы казаться местными. Однако далеко не все слова пришли в язык петербуржцев из светских салонов, и употреблять их в приличном обществе нежелательно.

Парадные — во дворцах, а не в хрущёвках

Нередко человек, вернувшись из поездки в Петербург, привозит оттуда диковинные для остальной России слова типа «поребрик», «парадная», «булка». Особенно этими словечками, а еще «Финбаном» и «Васькой», любит щеголять провинциальная мелкая культурная элита, вроде начинающих художников и музыкантов. Они всегда спешат подчеркнуть, что за две поездки на Белые ночи стали с Петербургом на «ты».
А уж если такой человек поселился в Петербурге — уже через неделю он заговорит «как петербуржец».
Проблема в том, что не все петербуржцы говорят правильно.
Возьмём, например, «поребрик» и «парадную». «Поребрик» — это не бордюр, а тип бордюра, образующий выступ с обеих сторон. Проще говоря, о бордюр можно споткнуться с одной стороны, о поребрик — с двух. Называть наши обычные бордюры «поребриками» неправильно. И образованные люди так не говорят.
Как не говорят про любой подъезд «парадная», потому что так раньше называли расположенный с улицы вход для гостей и экипаж. То есть, парадный вход, крыльцо или парадную же лестницу. Сенатор в свой дом на Английской набережной входил через парадную, а вот какой-нибудь подпоручик или учитель пробирался в комнаты через подъезд. Вход в дома большинства не только петербуржцев, но и россиян, называется именно подъездом. В крайнем случае — лестницей. Чёрной. Но не парадной. Выражение «чёрная лестница» применительно к подъездам современных многоквартирных муравейников в Петербурге как раз существует, но употребляет его лишь самая закаленная интеллигенция.

Не петербуржцы, а скобари

В Петербурге много и просторечных диалектизмов, которым любят подражать приезжие. Здесь считают «булкой» любой белый хлеб. А сахар называют «песком». «Передайте-ка мне песочка!», «У вас чай уже с песком?» — такие фразы не редкость не только на домашней кухне, но и за деловым ужином. В ответ всегда хочется принести для сахарницы отборного песка. Чтобы уже искоренить эту привычку. Благо говорят так лишь в народе. «Песка» вместо сахара или «парадной» в значении подъезда у академика Лихачёва не встретишь.
«Псковский да витебский народ самый питерский» — была в конце XIX века такая поговорка. И по ней понятно, какие наречия пополняли язык петербуржцев. Именно на Псковщине, стране скобарей, в которую сегодня включены и некоторые районы старой Витебской губернии, можно услышать «песок», «булка», а также популярные в Петербурге «сморода» и «мешок» вместо пакета.

Пролетариат в десятом поколении

Петербуржцы очень любят сленг. BMW у них — «бомба». Маршрутка — «тэшка», одноподъездный дом — «точка» или «точечный», проездной билет — «карточка». Совсем уж вопиющи петербургские «кура» и «греча». Эти последние два слова расползлись по всей стране и, того гляди, попадут в словари. А ведь и «кура», и «греча» — это разговорные слова.
Но не все слова петербуржцев стоит перенимать. Например, «Финбан» вместо Финляндского вокзала появился еще при царях, однако не напрямую от немецкого Bahn — «поезд», и не от финнов пошло это слово, а через блатной жаргон.
В Петербурге любят уменьшительные формы, но употребляют их избирательно. Станцию «Технологический институт» с толпами студентов они называют «Техноложка», грязный рынок в Апраксином дворе — «Апрашка». Это нормально. А вот «Васька» вместо Васильевского острова и «Таврик» вместо Таврического сада уже считается сниженным, разговорным. Местные приличные люди так не говорят, зато очень любят эти слова приезжие. Они будто спешат подчеркнуть, что уже обжились и с городом теперь запанибрата.
Петербург — город, безусловно, культурный. По части культуры он даст фору Москве и любому другому российскому мегаполису. Однако много в Петербурге и рабочего класса, маргиналов, выходцев из деревень. Рабочие окраины Петербурга — это районы, где пролетариат концентрируется уже почти 300 лет. Никакие жители Бирюлёво или Бибирево не сравнятся с потомственными пролетариями Выборгской стороны.
Поэтому местные народные топонимы любого культурного человека в основном заставляют плакать. Вот для примера слова, отражающие и уровень культуры, и степень безвкусицы петербургского сленга:
Купчино — «Чукчино»
Удельная — «Уделочная»
Сортировочная — «Сортир»
«Бухарестская» — «Бухашка»
Канал Грибоедова — «Грибанал Каедова»
Сосновый Бор — «Сосняк»
«Электросила» — «Эректосила»
США — «Слышен Шум Аэропорта» — м. «Московская»
СССР — «Самый Самый Сраный Район» — м. «Купчино»
ФРГ — «Фешенебельный Район Города» — центр
ГДР — «Гражданка Дальше Ручья» — севернее Муринского ручья

Петербург - родина гопников

Среди современных сленговых топонимов мало действительно остроумных названий. Одно из них — «четыре дурака». Так называют район между четырьмя проспектами: Энтузиастов, Ударников, Наставников, Передовиков. В основном же городской сленг уныл и больше напоминает жаргон гопников.
Неслучайно слово «гопники» — петербургское. Вероятно, оно произошло от ГОП — Городского общества призрения, открытого еще до революции в здании современной гостиницы «Октябрьская». В ГОП помещали мелких хулиганов из числа детей и молодежи. После 1917 года ГОП переименовали в Городское общежитие пролетариата.
Петербург, вопреки романтическим мифам, это город рабочих и недавних крестьян. Многие из них стали маргиналами. Такие люди особенно склонны к употреблению разговорных слов и сленга, который с радостью выдумывают. Подражать им не стоит. Ничего хорошего, кроме «булочной» вместо «булошной», в петербургском языке не осталось: там почти один лишь сленг, диалектизмы и жаргон гопников.

---

Источник: https://storia.me/ru/@anastasiyamironov … sta-4mo4hv